Успеньё, или как Василий Белов Евангелие на крестном ходе нёс
История эта давняя, года 1995. Перед очередными Беловскими днями вспомнилась мне поездка в Тимониху.
Близилось Успение Пресвятой Богородицы. Дня за три до праздника владыка Максимилиан, управлявший тогда Вологодской епархией, говорит мне (я был секретарём епархии):
— «Надо бы священника послать к Василию Ивановичу Белову в его Тимониху, а то уже который раз просит».
— «Владыка, — говорю, — благословите мне ехать, я с удовольствием».
Выезд наметили на утро, в канун праздника Успения. Сбор у храма Покрова на Торгу. Пакуем облачения и всё необходимое для службы, усаживаемся в епархиальный УАЗик. Дорога дальняя, ехать часа три. Девочки из хора репетируют службу, я объясняю Александру, которого за день до поездки пригласил в пономари, неведомые ему дотоле обязанности. Саша — студент и футболист, бывает в нашем храме на богослужениях, часто подходит с разными вопросами. Заметив интерес юноши к церковной жизни, я предложил ему сопровождать меня, он охотно согласился.
Вот машина сворачивает с асфальтовой дороги, грунтовка тоже быстро закончилась, а вместе с ней и певческая репетиция, потому что на ухабистой дороге не то, что петь, но и разговаривать оказалось сложно. Кругом заросшие поля, местами, где деревни побольше да покрепче, уже закончился сенокос и стоят стога. Вот и деревни пропали, едем по проторенной в поле дороге. Вдали храм без колокольни, неподалеку от него несколько домов — это и оказалась Тимониха.
Въезжаем в деревню. Рядом с нашей машиной бежит собачонка, тявкает. Остановились, выходим. Поправив помявшийся в пути подрясник, я направляюсь в большой деревенский дом. Подымаюсь в сени по высокой, деревянной, почти парадной лестнице с перилами. В широких сенях темно, но в деревенских избах я не впервой, быстро ориентируюсь и вхожу в избу.
— «Мир дому сему!»
В ответ — тишина. Снова кричу в глубину и темноту широких сеней, в сторону маленького окошечка, откуда льется слепящий свет.
Вот заскрипели половицы, послышались шаги и голос сверху:
— «Напуняка Сан, это ты?»
Где-то на верхних сенях открылась дверь и из неё, в сиянии света, по лесенке, в исподней белой рубахе да в валенках, в зимней шапке-ушанке с приподнятыми и топорящимися в разные стороны ушами спускается Василий Иваныч Белов — великий русский писатель.
Рассмотрев меня в темноте, протяжно произносит:
— «О, батюшка! А я тут прилёг, кабинет у меня там наверху. А вы это чего, не на Успленьё ли?»
— «Именно на Успленьё, дорогой Василий Иванович! Вы же сами, — говорю, — владыку просили, чтоб батюшка приехал».
— «Да, просил, было дело. Да только я на Николу просил. Ну да ладно, гостям всегда рады. А я уж думал, не Напуняка ли Сан идёт. Это мой друг, профессор из Японии, гостит у меня тут».
Василий Иванович, так в шутку назвал японского профессора (гостил в Тимонихе профессор Токийского университета Рехей Ясуи – ред.).
— «Давайте зовите всех, кто с вами приехал, — приглашает хозяин».
Проходим в горницу, садимся на лавки. Передаем подарки от владыки.
— «Василий Иванович, — говорю, — сегодня всенощная часов в восемнадцать, а завтра Литургия, как скажете, в девять или десять утра».
— «Нууу, — опять протяжно, но уверенно, — у нас сегодня баня с профессором, скоро топить начнут. Поэтому уж сегодня служба без нас. А то и вы к нам давайте. Скоро обед, так что далеко не расходитесь».
Никольская Сохотская церковь отстоит от Тимонихи на полкилометра. Сохотская, потому что рядом — речка Сохта и Сохотское озеро. Её, совсем разрушенную, на гонорары от своих книг восстановил Василий Иванович, причем трудился и сам.
Ну вот и обед, откуда-то взялось много женщин, да и наши подключились, и стол накрыт. Молимся на большой образ и садимся за трапезу.
— «Мы с профессором до бани не будем, а вам-то можно. Самогон, — предлагает Василий Иванович. — Лучше, чем наш, не видал!»
Начинаем отказываться, — мол, у вас баня, у нас служба. Но Василию Ивановичу это показалось неубедительным, поэтому понемногу выпили все. К сожалению, за давностью времени, уже не воспроизвести подробности разговора; говорил Белов про родину, которая даёт силы русскому человеку; про источники и ключи, которые чистили встарь; с болью говорил про революцию, которая наделала беды; про храм, который он восстановил на родине, и что ходить на службы некому. От него узнал, что один из приделов храма был Успенский – значит, мы попали в точку, приехав на Успение Пресвятой Богородицы.
Как и предполагалось, всенощную служили одни, сами пели, сами молились. К ужину собрались все. Краснощёкий после бани Василий Иванович и такой же румяный, всё время улыбающийся профессор. Вновь слушаем рассказы писателя про его детство, про колхозы. Про то, как нужно любить всё русское, наше, и поменьше пользоваться модными нынче иностранными словами и терминами, «они не только язык, но и душу засоряют».
— «Кануны» мои читал?» — врасплох застал меня Василий Белов.
— «К своему стыду, не успел, простите, но исправлюсь».
— «Да какой тут стыд, всё не прочтешь. Подарю завтра. Недавно тираж вышел».
Службу на завтра назначили к девяти. Василий Иванович сам указал, кто и где будет спать. Мне и футболисту досталась узкая уютная светёлка с небольшим оконцем. Ранним утром, ещё до семи утра, бужу Александра:
— «Вставай, так всё интересное проспишь. Пойдем купаться на озеро да и в храм. Когда ещё в туманном озере искупаешься?»
Если бы не вчерашний день, когда мы поняли, куда и как идти, вовек не сыскать бы нам озера. Туман как нежное плотное покрывало стелется прямо над землёй. Не из земли, а из этой плотной дымки растут кусты и деревья, тропы почти не видно. Подходим к озеру, туман ещё плотнее, а впереди чьи-то головы с большими клювами на длинных шеях, одни ныряют в туман, другие выскакивают из него, испуганно озираясь и вновь ныряя куда-то вниз. Это цапли. Быстро купаемся и бегом в деревню.
Никольский храм стоит в поле, рядом небольшой погост, который раз поражаюсь: откуда это величие в скромных деревенских церквах? На стенах — остатки былой росписи, иконостас невысокий и простой.
Немного, но народ из соседних деревень собрался. Прав был вчера Василий Иванович, сказав, что сарафанное радио сработает.
Под «…во Царствии Твоем», опираясь на простую палочку, пришел на Литургию Василий Иванович. С ним японский гость, еще какие-то друзья писателя, среди них и художник Валерий Страхов. Они приехали рано утром.
На крестном ходе после Литургии Василий Иванович нес Евангелие.
Протоиерей Евгений Палюлин,
настоятель храма Тихвинской иконы Божией Матери,
Санкт-Петербург
Областная газета «Красный Север», 18 октября 2023 г.
