Люди Церкви. «Надо бы освятить бухгалтерию! Но чтобы начальница не заметила»
Встречи с читателями, творческие вечера для вологодского священника Николая Толстикова — дело привычное. Очередная такая встреча «»Приходинки» в Покровском» состоялась в конце октября в культурно-просветительском и духовном центре в усадьбе Брянчаниновых, что находится в селе Покровском Грязовецкого района, где родился и вырос святитель Игнатий (Брянчанинов).
На приходе вологодского Никольского храма во Владычной слободе, где служит отец Николай, творческие вечера священника-писателя проходят регулярно. Особенным успехом у прихожан пользуются небольшие рассказы из церковной жизни, которые отец Николай называет «приходинками» — тепло, с улыбкой, душевно. Прихожане их с удовольствием читают на вечерах, даже сценки по ним показывают.
И с какой радостью встречает публика эти «приходинки»!
Нынешняя осень для отца Николая выдалась урожайной: его рассказ «Уголек» отмечен жюри двух российских литературных конкурсов — «Яблочный Спас» в Ярославской области (первое место) и «Бежин луг», который проводится на родине И. С. Тургенева в селе Спасское-Лутовиново Орловской области (шорт-лист).
ЗАДАЧА
Перед Троицей, в родительскую субботу, красноносый, с помятым личиком, мужичок, озираясь, бочком, подошел к церковной лавке.
— Это самое… — просительно взглянул он на продавщицу и высунул из кармана горлышко «Столичной». — Освятить бы ее, а? Батьку помянуть на погосте собрался.
Продавщица, дама крупная, с громовым голосом, насмотрелась на своем рабочем месте всяких чудаков и особо церемониться с ними не привыкла.
Короче, сам не ведая как, оказался испуганно-взъерошенный мужичок за церковной оградой не солоно хлебавши. И тут столкнулся нос к носу со священником.
— Вот, батюшка, турнула меня ваша продавщица ни за что ни про что! — пожаловался он и рассказал почему. — Я же как лучше хотел… И отец у меня верующий был.
— Твой отец обрадовался, если б ты к нему не с выпивкой пришел, а с молитвой! — ответил, как отрезал, священник.
Осталось мужичку озадаченно маковку свою чесать.
ТАКТИК
Заштатный протоиерей отец Василий изредка служил в нашем храме. Но вот облачение на себя выбирал всегда старое, поношенное. Ребята-алтарники перед его приходом запрячут невзрачное облачение подальше. Ан нет, прибредет отец Василий, разворошит все на вешалке, упорно отыщет то, что ему нужно.
— Батюшка! — отговаривает его настоятель. — Надевайте новое, смотреться ведь совсем по-другому будете! Да и спонсоры сегодня на службу пожалуют, что подумают?
— То и подумают! Больше облагодетельствуют! — отвечает умудренный долгой жизнью отец Василий.
ЖЕНСКАЯ ДУША — ЗАГАДКА
Женский извиняющийся голосок из телефонной трубки:
— Нам надо бы освятить офис бухгалтерии! Но… только, чтоб начальница не заметила. Она у нас, знаете, такая страшная атеистка!
Ладно, сделаем, раз просят и вопиют. Наверное, так наш брат в богоборческие времена частенько по требам ходил: полы подрясника за пояс подоткнуты, под плащом не видно; в портфеле — кропило и банка с крещенской водой.
В офисе на втором этаже небольшого особнячка пять настороженных барышень средних лет сидят за столами.
Облачаюсь, беру кропило.
— А можно мы дверь на замок запрем? Вдруг кто из сослуживцев заглянет и «заложит» нас начальнице.
— Строга?
— Не то слово! Люта!
— А что свой офис надумали освятить, хоть и сами боитесь?
— Так, чтобы мир промеж нами был! Да и начальница, может быть, смягчится…
Чин освящения благополучно завершен, напоследок окропленные святой водичкой дамы вытирают капли с личиков.
— Ох, начальница, легка на помине! — выглянув в окно, ахнула одна. — Сегодня, как назло, с обеда раньше времени прикатила.
Опять умоляющие взгляды.
— Не переживайте, не подведу!
«Маскируясь», выхожу на крыльцо настороженно и, норовя проскочить незамеченным, краем глаза ухватываю женщину, выбравшуюся из иномарки.
Так это ж одна из наших прихожанок! Правда, бывает она на службах в храме нечасто. Обычно придет среди дня, затеплит перед иконой свечу и стоит смиренной овечкой, молитвенно сложив руки.
Непостижима женская душа.
Священник Николай ТОЛСТИКОВ
Областная газета «Красный Север»,
№23 (28421) от 3 ноября 2021 года
Помимо «приходинок» отца Николая, опубликованных в первом ноябрьском номере «Красного Севера», предлагаем читателям сайта и несколько других рассказов автора.
НЕПРОБИВАЕМАЯ
В восстанавливаемом храме любому трудяге рады. А уж безвозмездному, то — вдвойне. Но тут если человек с норовом попадется, тогда терпи, настоятель! У такого на всякую свою промашку найдется железный довод.
Кира против древних бабушек-прихожанок ‒ пенсионерка «молодая». В меру грубоватая, в меру разговорчивая, к холоду в слабо отапливаемом храме неприхотливая, мзду не требует — в общем, вроде бы на месте за церковным «ящиком» стоит. Но и за словом в карман в разговоре с настоятелем не полезет…
На всенощном бдении забрели в храм два красноносых ханурика. В затрапезной одежонке, перетаптывались они с ноги на ногу вблизи свечного «ящика», даже вроде бы и перекреститься пытались. Потом одному из них вдруг «поплохело». И не товарища своего, а Киру умоляюще -ласково попросил он проводить его на свежий воздух. Не даром говорят, что доброе слово и кошке приятно: Кира участливо подхватила невзрачного мужичка под локоток и повлекла в притвор, беспечно оставив свой «боевой пост». Этой Кириной промашкой и воспользовался напарник — схватил со стола фанерный ящичек с пожертвованиями и запасным выходом рванул на улицу.
Догнать злоумышленника было некому — в храме молились несколько древних бабуль, а прозеворонившая Кира, нисколько не смущаясь, даже попеняла в ответ на упреки настоятелю:
— Я за свечки отвечаю. Пропала хотя бы одна? Нет. А ящик вам привязать надо было… Да и набралось там мелочи с горсть. Глядишь, неимущим бомжам сгодится на хлебушко!..
А скоро опять катавасия с этой Кирой приключилась. Подарили храму накупольный крест. Ржавый, с облупившейся краской, он сохранился где-то каким-то чудом от богоборческих времен. С реставратором договорились, восстанавливать крест он вызвался безвозмездно, а пока решал, что да как делать, крест прислонили к стене внутри храма — своего часа ждать.
Дело это растянулось надолго, реставратор все раздумывал, как к работе приступить, а другого, за плату, нанять приходу не по карману.
Однажды настоятель зашел около полудня в храм и…обомлел. Креста на месте не было!
— Где?! — возопил он и указал рукой Кире на пустое место.
— Мужик тут один забежал, взвалил крест себе на плечо и унес, — спокойно ответствовала Кира.
— Куда? Зачем? Да и кто, без благословения? — удрученно восклицал настоятель и упрекнул Киру: — Ты-то для чего тут поставлена? Воспрепятствовать похитителю должна, а у тебя из храма хоть все уноси!
— А если б он меня по «кумполу» наладил? — отбояривалась насупленная Кира. — Что ценнее — жизнь человеческая или металл?
В это время в храм вбежал запыхавшийся молодой человек. И — к батюшке.
— Я крест в свою мастерскую увез. Моя машина поломалась, попутку пришлось нанимать. Решил — буду реставрировать безвозмездно, во славу Божию! Извините, я торопился, благословения вашего не смог подождать.
— Вот видите! — торжествующе попеняла настоятелю Кира. — А вы расстраивались!..
СИЛА СЛОВА
Весна 1993 года. Стылая высь кафедрального собора — музея. В алтаре в ожидании архиерея служащая братия перетаптывается с ноги на ногу, от дыхания — пар клубами. На улице вовсю бушует весна, поздняя Пасха, а внутрь храма тепло не пропускают толстенные стены. Поморозня такая, что счастливчик тот, кто догадался зимнюю обувь надеть.
В поддерживаемой иподьяконами мантии, гулко ступая по истертым каменным плитам пола, идет к разверстым царским вратам владыка. Архиерею за восемьдесят лет; все, и духовенство и прихожане, знают, что это его последняя служба, пришло ему время уходить на покой.
— Христос Воскресе!
— Воистину Воскресе!
Восторженно, ликуя, разносятся по храму пасхальные песнопения.
Владыка стоит перед престолом, прикрыв глаза, сокровенно шепча молитву.
— А владыченька-то наш за годы управления епархией ни разу порога этого собора не переступил, — шепчет мне старый протодиакон. — Ему там про старинные фрески, про все прочее рассказывали, а он ответил, как отрезал — в свой кафедральный собор я войду как правящий архиерей, а не как в музей турист! Точно слово дал! И дождался вот, свершилось. Сподобил Господь!
Службы пасхальные недолгие, и эта великая вечерня скоро подошла к концу. Владыка провел рукой по седой бороде: что-то блеснуло в ней. То ли это изморось от дыхания растеклась каплями, то ли слеза ненароком скатилась.
«МАФИОЗИ»
Глеб — мужичок простецкий. Возьмет благословение у настоятеля храма и тут же того по плечу приятельски хлопнет:
— Как житуха, батя?!
Сухонький фигуркой, незавидного ростика, но с грубым, как у пропитухи, басом; шалые глаза — навыкат. Явно по нраву ему, что и церковная приставка «отец» к имени его приклеилась. Отец — настоятель, отцы — клирики, отец — диакон, а он, стало быть, пусть и не гордо, отец — сторож.
В сторожке своей, неся службишку, Глеб ночами скучал. Возле храма спокойно, тихо, никакой ворог через ограду не лезет. Подремать бы можно до рассвета, да вот беда — бессонница. Притащил тогда «отец сторож» маленький телевизор, выставил антенну, и давай ночами напропалую сериалы смотреть, переживать да ахать.
И досмотрелся так однажды…
В разгар вечерней службы, когда настоятель на полиелее кадил храм, глуховатая бабушка-смотрительница его остановила и громким шепотом возвестила новость, испуганно округляя глаза:
— Там отец сторож наш Глеб, выпимши, заперся в сторожке и требует, чтобы немедля принесли ему зарплату! И чтоб — в чемоданчике!
— Прямо мафиози какой выискался! — проворчал настоятель. — Пусть проспится! Будут ему завтра и зарплата, и чемоданчик. В дорогу!..
Настоятель с виду суровый, но душой добрый, отходчивый.
Поутру прибредет Глеб — повинная головушка, пробормочет, потупив покаянно взор:
— Ты это, прости меня, батя?! А?
Потащит он из сторожки злосчастный телевизор и демонстративно брякнет его в мусорный бак. Даже свою получку предложит на нужды храма отдать. И поклянется, что с «зеленым змием» проклятым ему больше не по пути.
Смягчится сердце настоятеля: все-таки какой-никакой, но брат во Христе.
«ЗНАК»
Наш приход не забрал мир с местным предпринимателем. Бизнесмен держал в помещении обкорнанного, без куполов и колокольни, храма «Сытную лавку» и годами извлекал немалый барыш, гоня на продажу водку, мясо, сигареты. В отделение «Росреставрации», на чьем балансе числился храм, от лихого арендатора капала денежка, и все заинтересованные лица были довольны.
Хотя приходская община официально создана и зарегистрирована, в сам храм ходу нам нет: еще на целый год сохраняется у предпринимателя срок аренды. И в очередной церковный праздник бежал к нему «на прием» наш староста и просил униженно позволить отслужить молебен возле стены храма снаружи.
Но вот бизнесмен угодил однажды в «автопеределку», выпутался еле живым и, выздоровев, принес и вручил настоятелю ключи от храма:
— Магазин съехал! Забирайте помещение досрочно!..
И все-таки подводит человека «ретивое»! Про «знак свыше», по собственному выражению, бизнесмен вскоре забыл, ревниво поглядывая, как в храме постепенно налаживается церковная жизнь. Вроде б как ждал прежний хозяин, что «наиграются» в свои игрушки пришлые люди и уйдут восвояси, все останется по-прежнему.
Да не тут-то было! И прихожан прибавляться стало…
Территорию вокруг храма обступал высоченный забор из металлического профиля, ворота, как на «зоне», раздвигались с помощью электромотора. «Квадратные метры» земли предприниматель успел в свое время по дешевке хитроумно выкупить у города, понастроить на них кирпичные гаражи. Строения он сдал в аренду, и теперь копошились в них автомеханики, чиня автомобили.
— Вы по моей территории ходите в храм! — заявил он нам на полном серьезе и вид такой сделал, что впору — платите наличкою «проходные» или по воздуху летайте.
А раз не хотите платить — взял и подломил ломиком электропривод у ворот; теперь это тяжеленное полотнище надо было отодвигать вручную. Автомеханики, наши соседи, ребята здоровые: им ворота задвинуть или отодвинуть — раз плюнуть. Да вот беда — на работу они приходят поздно, а нам службу начинать спозаранок.
И налегает героически отец настоятель плечом на торец железного полотнища. Скрежещет препятствие, не поддается, силенки требует…
Тут на помощь поспешает дед Геннадий. Это ему, наверное, кажется, что он быстро движется, на самом деле еле бредет. «Божьему одуванчику» годков более чем порядочно. В храме он с женою, тоже «одуванчиком», одни из первых прихожан. И на службу, как правило, приходят первыми. Он был когда-то давно секретарем райкома компартии, она — инспектором детской комнаты милиции. Потеряли единственную дочь, внука, остались в глубокой старости одни. Ожили, когда рядом с домом храм открылся. Ходят старички в его гулкой пустоте, целуют иконы, шепчут слова молитв, затепливают в помин душ близких и родных на панихидном столике свечи. И полегче им: может, не так остро одиночество и оставленность в этом мире ощущаются. Приводит Господь людей к вере неисповедимыми путями…
— А ну, помогай, жена! — призывает глуховатый дед супругу и упирается руками в торец полотнища ворот рядом с настоятелем. — Нет такой преграды в борьбе с капитализмом, чтобы не преодолела партия!
Присоединяется еще бабушка, и ворота нехотя, со скрежетом, отворяются…
И так почти каждое утро. Пока предприниматель, видимо, ждет очередного «знака».
Священник Николай ТОЛСТИКОВ
