Случай из жизни
Встреча с прозорливцем
Давние времена, конец семидесятых. Я уже первоклассник. Лето, время каникул и беззаботной жизни.
Семья наша была религиозной, атмосфера же деревенской жизни в большом доме бабушки и дедушки, куда меня отвозили на все каникулы, была прямо по книге Шмелёва «Лето Господне». В каждой комнате перед образами всегда горели лампады. Время от времени дедушка подливал масло в стаканчик лампады да поправлял и чистил фитилёк, чтоб не коптил.
Вечером на молитву дедушка с бабушкой вставали вместе. Я пристраивался рядом. Как правило, приходил и кот. Слезал с печи, лениво потягиваясь и зевая. Он садился у ног, уставившись на мерцающий огонёк лампады, и внимал словам молитвы, лишь изредка посматривая на меня — проверял, молюсь ли? Нужно сказать, что кот вёл жизнь очень благочестивую. На молитву вставал вовремя. Во дни постов мяса он не вкушал, потому, что бабушка с дедушкой всегда постовали. А вот молока и яиц ему было вдоволь, как и мне. Меня, как и кота, строго не постили.
Из взрослых разговоров за столом однажды прозвучало незнакомое мне слово «прозорливый». Так некоторые люди называли батюшку, который в те времена служил в храме. Позднее стал понятен и смысл слова: прозорливый — значит умеющий глубоко видеть, проницать вглубь. А прозвучало это слово, затрагивая меня: «Мол, надо бы парня-то батюшке показать, беспокоен стал, да и во сне говорит, а ведь в школу нонче». Дело в том что во сне я разговаривал, и так всю ночь напролёт. Это всерьез беспокоило родителей и бабушку. Какая-то эмоциональная жизнь протекала во мне совершенно бессознательно, да ещё и с жестикуляцией.
В один из дней бабушка Таисия засобиралась в храм. Храм Ильи Пророка в Засодимье хорош! Пятиглавый, на высоком холме, километрах в двух от города Кадникова.
Для меня это не только радость путешествия, ночлега в приходских домах, особой атмосферы и церковных служб, но и время лакомств. Родители, да и бабушка с дедушкой ограничивали в сладком, и не потому что жалко: просто, когда наешься сладкого, обычной еды уже не хочешь. А тут я выходил из храма с полными карманами конфет. В те времена такое водилось: бабушки редким детишкам, появлявшимся в церкви, конфеты пихали. Надают так, что карманы топорщатся.
Отстояли обедню, ждём, когда батюшка из храма выйдет. А в то время служил в Ильинском храме игумен Зосима (Муратов). Служил он здесь недолго, но людям запомнился: отец Зосима был пастырем ревностным и строгим. Так вот, подходим к священнику под благословение. Взрослые беседуют о каких-то делах, я стою рядом, слушаю серьезные разговоры, а бабушка вдруг сетует:
— «Батюшка, внучок что-то беспокойный стал, во сне разговаривает да руками машет, а в школу пошёл».
Отец Зосима посмотрел на меня очень внимательно (сейчас бы сказали — как будто просканировал), да и говорит:
— «А вот материться перестанет, так и спать спокойно будет».
— «Да что вы, отец Зосима, — удивляется бабушка, — он и слов-то таких не знает…»
Отец Зосима потрепал меня за волосы, а уходя, как-то хитро с улыбкой на меня посмотрел.
Едем с богомолья домой. Бабушке ответ батюшки, конечно, ничего не прояснил — а у меня уши горят…
Прям как Христос Нафанаилу: «Видел, — говорит, — тебя под смоковницей…» Евангельская история про Христа и Нафанаила известна всем. Обычно комментаторы Священного Писания поясняют, что Нафанаил, вероятно, прятался под смоковницей для совершения в тайном месте молитв, и об этом никто знать не мог. Но когда в 90-е годы прошлого века я учился в Ленинградской (теперь Санкт-Петербургской) духовной семинарии, в одной книге наткнулся на такое толкование: возможно, Нафанаил был подкидышем и бездетная супружеская пара нашла его в корзинке, лежащей под смоковницей. И когда Иисус сказал Нафанаилу, что видел его под смоковницей, это юношу потрясло: видеть такое мог только Бог.
Как называется эта книга, я запамятовал с годами. А тогда горели у меня уши от того, что отец Зосима знал то, чего знать не мог никто.
В деревне я познакомился с местными мальчишками. Бродили мы где хотели, никто и не знал, что мы порой лазили по чужим огородам. Я с ними был везде, и вести себя старался так же, как они. Вот ребята-то частенько матерились, да по-взрослому, смачно, с интонацией. Ну и я за ними повторял… Понятное дело, дома-то вёл себя образцово, никто и догадаться не мог, как обогатился мой лексикон.
Так что слова батюшки Зосимы прозвучали для меня как гром с ясного неба: «А вот материться перестанет, так и спать спокойно будет». Ай да Зосима…
Протрезвило это меня необыкновенно. Что-то в душе изменилось; во всяком случае матерных слов больше не произносил, и спать стал спокойно.
Почил отец Зосима на Покров 1986 года. Мне удалось с ним увидеться ещё раз много лет спустя, когда в 16-17 лет я был иподиаконом владыки Михаила (Мудьюгина), управлявшего Вологодской епархией в 1979 — 1993 годы. Игумен Зосима в то время был епархиальным духовником.
Постеснялся я тогда рассказать ему эту историю. Узнал ли он во мне того школьника, приехавшего с бабушкой на богомолье?
Протоиерей Евгений Палюлин
Областная газета «Красный Север» № 88 (28679) от 9 августа 2023 г.
